4. Ренессанс сталинизма и будущее социализма в России 21 века
↑
Будущее социализма и России: диалектика революционного творчества
против метафизики обывательской патриархальности
(Открытое письмо молодым сталинистам)
Александр Бузгалин – доктор экономических наук, профессор МГУ им. М.В.Ломоносова
4. Ренессанс сталинизма и будущее социализма в России 21 века
Конечно же мы все знаем знаменитую фразу, что история не терпит сослагательного наклонения. Но не менее известно и то, что исторический процесс идет весьма причудливыми и зигзагообразными путями, а теория (в нашем случае – творческий марксизм) для того и дана коммунистам, чтобы извлекать уроки из трагических ошибок прошлого. Мы – марксисты – извлекали уроки из побед и поражений парижской коммуны и Революции 1905 года. Нам принципиально важно извлечь уроки и из трагического опыта созидания нового общества в СССР и других странах мировой социалистической системы. Особенно важно это сделать сегодня – в условиях ренессанса сталинизма.
Этот ренессанс неслучаен.
Его провоцирует прежде всего глубочайший системный кризис, переживаемый нашей Родиной вот уже более 10 лет. Не только представителям старшего поколения, но мне – при всей моей критичности – сегодня хочется спросить: не меркнут ли все сталинские репрессии прошлого в сравнении с миллионами убитых и ограбленных распоясавшейся и возведенной в ранг героев уголовщиной? не стыдно ли вспоминать о бедноте сталинской деревни в условиях нынешней массовой нищеты, поразившей треть населения еще десять лет назад достаточно развитой страны? не ерунда ли сталинское ограничение свободомыслия в сравнении с нынешним произволом денежных мешков в сере культуры? – Эти вопросы можно множить и множить. А ведь при Сталине наша экономика росла от года к году, от пятилетки к пятилетке…
Ностальгию по сильной власти (а сталинизм – ее наиболее яркий пример) рождает и весь чудовищный нынешний кавардак в области права и морали, выражаемый возникшим относительно недавно, но ставшим символом нынешних времен словом – “беспредел”. Рабочий и “челнок”, пенсионер и военный – все мечтают о том времени, когда в России наконец будет наведен порядок. А кто же его может навести лучше Сталина?
Тягу к сталинизму вызывает и оскорбление национального достоинства наших граждан; слова “за Державу обидно!” – ныне уже не просто фраза, но вызов власти и народу России 21 века. Мы живем в стране, которая не просто сократилась на треть, но стала полуколонией, потеряла самостоятельность и уважение в мире. А ведь при Сталине СССР не только выиграл Мировую войну, но и стал второй сверхдержавой, которую боялись во всем мире!
И главное, чем притягателен сталинизм: памятью-мечтой об эпохе, когда народ был защищен государством, имел гарантии (жилища и работы, зарплаты и пенсии образования и медицинского обслуживания) и не нес личной персональной ответственности: и поощрение, и наказание шло сверху, от вождя-бога. А что может быть притягательнее для изверившегося, потерявшего какую бы то ни было опору и ориентиры, по сути дела не способного к самоорганизации и самостоятельным личным или коллективным действиям человека, чем надежда на приход мессии-избавителя? А если этот мессия будет еще и символом (причем неслучайным) не только реальных исторических достижений, но и действительно более прогрессивного, чем капитализм, социалистического строя, то массовая поддержка ему в экс-СССР гарантирована по определению.
Для советски-патриархального человека (а это не только выросшее в СССР старшее поколение – нынешний кризис, сохраняющиеся до сих пор в порах нашего дикого капитализма элементы советского прошлого и память о его реальных достижениях и мощи Советского Союза – все это делает во многом советской и значительную часть нынешней молодежи, особенно на периферии), попавшего в нынешний криминально-бардачный капитализм, сталинизм не может не быть предельно близок.
Он, во-первых, неслучайно (я показал выше исторически корни этого феномена) является единственно практически-доступным и понятным символом нового справедливого и прогрессивного строя – социализма. То, что именно дескредитировавший социалистические идеи сталинизм является массово распространенным в России его символом – это трагедия. Но для патриархально-державного советского человека иной, нежели вождь-символ-державы, образ социализма мало понятен и не взыскан. Более того, для живущего ныне человека с социалистическими взглядами объективно трудно отделить действительно героические свершения советского народа (и прежде всего – победу в Великой Отечественной войне) и сталинские деформации социалистического строительства. Они объективно были сращены в нашем прошлом и потому их не разделяют все те, кто привык некритически, на веру, без тщательного самостоятельного анализа воспринимать те или иные идеологические построения. Вот почему для некритически мыслящего коммуниста Сталин не отделим от социализма, а для некритически мыслящего либерала социализм не отделим от сталинщины. Они сталкиваются на одном поле (пятясь при этом навстречу друг к другу спинами) – поле некритического, недиалектического, одномерного видения истории вообще и нашего советского прошлого, в частности; они совпадают в своем догматически-линейном представлении о социализме. И сталинисты, и либералы, с радостью и наивностью здравого смысла, убеждающегося на практике в собственной непогрешимости, отождествляют сталинизм с социализмом и делают два одинаково не-истинных вывода. “Иным, нежели диктаторски-репрессивным, социализм и быть не может, следовательно, все попытки преодоления противоречий сталинизма есть утопия”, – говорит либерал. “Сталинский СССР и есть социализм и потому не имеют значения и должны быть по большому счету оправданы все недостатки той системы, а любые попытки их критики и выработки новой, качественно отличной от сталинской, модели социализма есть ренегатство”, – говорит сталинист.
И это трагическое совпадение не просто превращает сталиниста в “иное я” либерала, но и объективно, независимо от воли и желания многих коммунистов-сталинцев, делает их крайне выгодными союзниками борцов против социалистического обновления в нашей стране, ибо попытки движения ныне к той, прежней системе – это реакционная утопия. Неслучайно поэтому, кстати, на телевидении почти всегда в качестве представителей коммунистических идей фигурируют старушки с портретами Сталина: либерализму крайне выгодно свести социализм к сталинизму, к ностальгии по прошлому.
В тоже время я вполне могу понять субъективное нежелание любого человека с левыми взглядами критиковать в нашей реальной обстановке антикоммунистического шабаша хоть что-то из советского прошлого. Любая попытка такого критического анализа невольно, вопреки твоей позиции, ставит тебя в один ряд с яковлевыми и волкогоновыми, от чего становится мерзко на душе. Это нежелание можно и должно понять. Но его нельзя оправдать: подвиги и великие свершения наших отцов и дедов нельзя предавать; преступления не перестают быть преступлениями от того их совершали в стране твоих отцов и дедов и об этом нельзя забывать. Мы умели различать подвиг народа России, победившего Наполеона, и мракобесие царизма и крепостников и это не мешало нам быть патриотами. Мы должны уметь различать реальные ростки социализма и диктатуру сталинской номенклатуры и это не только не помешает, но поможет нам быть коммунистами и любить свою Родину.
Во-вторых, сталинизм ныне становится вновь, как крайне популярен потому, что ностальгия по сталинизму становится не просто надеждой, но и своего рода религией-утешением, указывающими на возможность альтернативы нынешнему трагическому положению. Существенно, что эта надежда-утешение является (1) реально сущим примером, который (2) находится в прошлом. Это существенно потому, что человек, ориентированный на обыденное сознание и здравый смысл (а не на критически-творческий поиск) ищет альтернативу всегда в практически известном (хотя, как правило, и сильно мифологизированном) практическом примере; если же он к тому же патриархален (а нынешний сталинист в большинстве своем именно таков -патриархальный обыватель, ориентированный на здравый смысл, мало знакомый с мировым опытом борьбы за социализм и современно марксистской теорией, более того, активно нежелающий самостоятельно и непредвзято знакомится с тем и другим), то эта альтернатива обязательно должна лежать в … прошлом: таковы были все патриархальные утопии-мечтания о “золотом веке”.
Тем самым сталинизм объективно становится не вызовом будущего, а ностальгией по прошлому и в этом смысле возрождающимся в 21 веке подобием “реакционного социализма”, описанного еще в “Манифесте коммунистической партии” (я настойчиво советую моим молодым коллегам перечесть соответствующий раздел и сравнить державно-государственнические, патриархально-феодальные интенции того “социализма” и сталинизма; естественно, буквальное совпадение через 150 лет невозможно, но в своей основе эти феномены едины).
Наконец, в-третьих, сталинизм ныне чрезвычайно востребован потому, что он по сути своей ориентирован на пассивное ожидание избавления, которое должен принести с собой вождь или, максимум, на дисциплинированное выполнение давно известных (по опыту предыдущей работы в качестве партийного активиста) действий, осуществляемых по приказу “руководства”.
Не могу не заметить в этой связи, что врожденный пиетет к начальству играет с нынешними сталинистами злую шутку: большинство из них зачастую оказывается неспособно к сколько-нибудь активной борьбе с “начальством”, к действиям, направленным против директора, губернатора, президента: для многих из них (за исключением некоторых активистов радикальных компартий) важнее то, что они есть символ государства, чем то, что они представители капиталистического государства. Подавляющее большинство “рядовых” (не активно-идейных) сталинистов России (включая значительную часть нынешней номенклатуры – вспомните начало моего письма) ныне готова голосовать за любого (в том числе – прокапиталистического) действующего вождя, не хулящего Сталина и хотя бы имитирующего политику “твердой руки”. Более того, правого, прокапиталистического, ничего не изменяющего в сущности нынешнего строя, вождя-сталиниста большинство “стихийных сталинистов” примет ныне с большей охотой, чем водждя-коммуниста, ибо эта власть не только не потребует от них никаких самостоятельных действий, но даже и не затронет их мощной боязни каких-либо перемен, а для взращенного сталинизмом обывателя возможность пассивно-мещанского и относительно устойчивого существования, защищенного любым сильным государством, важнее любых, в том числе социалистических. идеалов (вспомним один из парадоксов нашей постсоветской жизни, отмеченных мною в начале теста). Тем самым нынешние сталинисты объективно, вопреки своим субъективным интенциям, рыхлят почву для правого авторитаризма в России.
Вот почему кажущаяся безобидной и наивной вера в Сталина ныне является едва ли не самой опасной болезнью левого движения, ибо объективно ведет нас к укреплению конформизма и пассивности народа, к укреплению паразитирующих на этом обывательском стремлении к власти “сильной руки” сторонников правой, прокапиталистической диктатуры, опасней которой нет ничего для дела социалистического освобождения. Ибо социалистическая альтернатива для России, – не в ностальгии по прошлому, но в будущем, наследующем ростки социализма, действительно характерные для СССР, развивающем их в новых условиях и преодолевающем их трагические деформации.
Нам предстоит решать сложнейшую проблему содействия генезису социализма будущего. Парадокс нашей сегодняшней жизни состоит в том, что у России есть только один шанс на достойны выход из кризиса – рывок вперед. Любые попытки восстановления советской экономики и социально-политического уклада (при всем том, что в СССР были более мощные индустрия, наука, армия, чем у нынешней России) сегодня, в наступающем 21 веке, будут означать дорогу в прошлое – технологическое, экономическое, политическое. Сталинская система – это прошлое, в котором мы уже проиграли – проиграли в соревновании с капитализмом 20 века (да-да, проиграли, ибо именно сталинизм создал в стране бюрократическую, отчужденную от трудящихся власть: победивший в Войне советский народ был окончательно порабощен номенклатурой, а она не могла не предать дела социалистического строительства, не могла не начать буржуазной реставрации, что было доказано критически мыслящими марксистами еще в начале 30-х гг.).
Нам же надо выиграть в соревновании с капитализмом качественно новой эпохи. И в решении этой задачи ностальгия для нас – враг, а не помощник; критика глобального капитализма из патриархально-державного прошлого – утопическая, а потому вредная (хотя и очень понятная и близкая обывателю, не желающему самостоятельно, серьезно, мощно и долго работать на создание будущего, которого он еще не видел, а потому и видеть не хочет) иллюзия альтернативы, которую якобы можно достичь путем простого восстановления достижений прошлого.
Для того, чтобы выиграть в этом соревновании нам необходимо, повторю, выйти на иную, чем бывшая советская и иную, чем нынешняя глобально-капиталистическая, новую траекторию развития – траекторию опережающего, опирающегося на “человеческие качества” новаторский потенциал личности, высокие технологии, культуру, науку и образование развития.
Насколько для такой ускоренной модернизации эпохи “человеческой революции” будут адекватны методы жесткого партийно-государственного контроля за не только деятельностью, но и личной жизнью (с кем встречаешься, не приятельствуешь ли с неблагонадежными лицами…) интеллигенции и студенчества, повсеместного контроля со стороны не только партийных органов, но и тайной полиции за наукой, образованием и искусством, массового доносительства, угрозы репрессий по отношению к каждому десяткму (как минимум – вспомним не только о генетиках, кибернетиках и ученых-обществоведах, но и о создателе спутника Королеве, авиаконструкторах Туполеве и Яковлеве, конструкторах Т-34 и Катюш, прошедших через репрессии в сталинский период…) коллеге, мощной идеологической цензуры в общественных науках, когда абсолютно, под угрозой смерти, запрещено оспаривать хоть одно из положений, признанных каноническими?…
Это риторические вопросы…
Подчеркну: речь идет не о том, что страшнее – эти методы или нынешнее удушение науки, образования и культуры в тисках системного кризиса. На этот вопрос уже давно дан ответ: оба хуже. Я задаю другой вопрос: нужны ли эти, специфические прежде всего для периода 1937-53 годов, методы для осуществления прорыва в социализм будущего? Или мы не только можем, но и должны идти другим путем, взяв из прошлого такие достижения как мобилизация ресурсов в ключевых сферах развития (что может достигаться, как показывает мировой опыт самыми различными методами), массовая поддержка новаторства и социального творчества и т.п.?
России нужны не ностальгия по государственно-патриархальному “социализму сталинского образца или неолиберальные эксперименты – к рынку и капитализму мы уже опоздали. Социализму будущего нужны свободный труд и реальное участие граждан в управлении; последовательное народовластие и гарантии прав личности; свобода творческой, культурной деятельности и патриотизм интернационалистов, а не державников. Нам необходимо стремиться не к реставрации прошлого “железного занавеса” и не к либеральной модели неоколонизации России, не к завоеванию наиболее выгодного для себя положения за счет других государств, а к изменению принципов построения мирового хозяйства и мировой политики, показывая пример новых, равноправных, партнерских отношений, борясь не за передел сфер влияния в третьем мире, а за устранение разрыва между “золотым миллиардом” и остальными странами, двигаясь не к самоизоляции от мира, а к развитию иной – альтернативной неолиберальной – модели интеграции.
Это письмо – не место для изложения позитивной программы современного критического марксизма (ныне читателю доступны многие сотни работ неомарксистов в России и за рубежом; авторскую версию такого позитива можно найти в десятках моих ранее опубликованных работ, в том числе в уже упоминавшейся книге “Критический марксизм. Продолжение дискуссий”). Оно написано мною для того, чтобы пригласить Вас – тех за кем будущее социализма, кто готов спорить, к диалогу, к дискуссии, к поиску истины…
При этом я более чем отдаю себе отчет в том, что большинство из Вас уже не переубедить при помощи теоретических аргументов (хотя жизнь, практика борьбы за социализм это может сделать в ближайшем будущем). Более того, я убежден, что мы можем и должны понять религиозно-ностальгические чувства преклонения перед Сталиным как символом социализма и лучших достижений нашего прошлого, характерные для старшего поколения нашей страны. Но мы не имеем права идти на поводу у этой ностальгии. Только самостоятельный, творческий, критический взгляд на наше прошлое, только личная серьезная работа по изучению и критическому осмыслению теоретического наследия социалистов и коммунистов, только действительная коммунистическая убежденность, вырабатываемая на практике, в каждодневной деятельности по поддержке самоорганизации трудящихся, их первых и пока еще робких, редких в нашем Отечестве самостоятельных шагов к своему освобождению, только они помогут нам избавиться от иллюзий обожествления прошлого, понять его действительные противоречия, извлечь уроки из его трагедии и стать достойными продолжателями дела освобождения труда.